Военное положение было введено 13 декабря 1981 года в нарушение коммунистической конституции и под давлением советского пугала, хотя сегодня мы уже знаем, что Кремль блефовал.

В новейшей истории не случилось еще так, чтобы власти какой-либо страны объявили войну своему обществу. Можно сказать, что коммунизм был той системой, в которой власти постоянно боролись с обществом, применяя насилие по отношению к гражданам, но то, чтобы несмотря на последнее, дополнительно вводить военное положение – произошло только в коммунистической Польше в декабре 1981 года. Причиной этого был статус Польши как вассального государства СССР и желание, как в Кремле, так и в кругах власти в Варшаве, удержать любой ценой коммунистическую диктатуру.

Образование не зависящего от властей профсоюза «Солидарность» в сентябре 1980 года являлось величайшим идеологическим и политическим вызовом, брошенным коммунистической системе. Не умея справиться с волной забастовок в августе 1981 года, коммунистическая власть согласилась легализовать организацию, которая не только являла собой профсоюз, но и массовую организацию, остающуюся в оппозиции к властям. Это был и идеологический скандал: в государстве, якобы управляемом от имени «рабочего класса», именно эта социальная группа организовалась против власти. Больше года сражений между партийными властями и «Солидарностью» привело в конце 1981 года к ослаблению этого профсоюза и утомлению общества экономическим кризисом, а давление со стороны Кремля и желание удержать власть польской коммунистической партией привели к тому, что группа ген. Войцеха Ярузельского решилась на такой отчаянный шаг. Военное положение было введено 13 декабря 1981 года в нарушение коммунистической конституции и под давлением советского пугала, хотя сегодня мы уже знаем, что Кремль блефовал.

Пока повиновение системе касалось вопросов «гражданской» жизни, власти на протяжении многих лет оказывались эффективными. Когда «гражданские» методы принуждения к повиновению подвели, дела оказались в новом измерении. «Народное» войско польское, созданное после 1944 года, было гибридом. Довоенные офицерские кадры после войны были уничтожены и заменены советскими кадрами или, в последующие годы, старательно отбираемыми кадрами польской национальности, но абсолютно лояльными к Москве. Дипломы советских военных вузов становились аттестатами, открывающими двери к карьере на более высоких уровнях командования. 

В то время как командующие кадры этого войска проходили образование в духе советского «интернационализма» и исторической необходимости подчинения Польши Советскому Союзу, миллионы молодых поляков проходили двухлетнюю обязательную военную службу с так называемыми смешанными чувствами. Это была смесь нерасположения к коммунизму и советским людям, унижения принужденностью и политической индоктринацией, но заодно в эту смесь входила и растущая со временем отрешенность и адаптация. Уже в 60-ые годы песня ансамбля «Трубадуры» «Приезжай, мама, на присягу» в принципе не вызывала возражений, а торжественная клятва верности «социалистической родине» с участием приглашенных семей все чаще принималась без протеста со всеми ее преимуществами и недостатками. Рационализация принужденности становилась все более массовым явлением.

Введение военного положения поставило ребром вопрос лояльности. Позорное решение о применении насилия против собственного народа привело к ситуации, в которой военная дисциплина заставляла действовать в интересах Кремля, в то время как совесть наводила, в очень разной степени, сомнения, и даже сопротивление. Эта дифференциация распределялась, грубо говоря, пропорционально месту, занимаемому в армейской иерархии. На самых высоких уровнях командования сомнений было меньше, в рядах войска – больше. Высшее командование было воспитано в духе янычаров, послушных Москве, в то время как призывными часто были знакомыми и друзьями деятелей «Солидарности», против которых им приходилось применять насилие в содействии с милицией и тайными службами. Позорное решение о введении военного положения создавало, таким образом, принудительную ситуацию, в которой перед сотнями тысяч молодых поляков вставал трагический выбор между национальной апостасией и героизмом.

Польское общество пережило и этот опыт, но не без ущерба. Общественное сопротивление оказалось, учитывая безнадежность положения, довольно сильным, но не настолько, чтобы привести к еще большей катастрофе. Мирное падение коммунистической системы создало, кроме того, серьезные аргументы, чтобы преступные решения от декабря 1981 года не были до конца оценены и наказаны. Иронией судьбы кажется тот факт, что ген. Ярузельский был избран на пост Президента Польши в июле 1989 года. Кроме официального осуждения военного положения, в III Речи Посполитой практически никогда не привлекались ни к моральной, ни к юридической ответственности офицерские кадры за свои позиции во время военного положения. Однако независимо от того, возможно ли еще такое привлечение, необходимым является четкое определение критериев оценки позиций. В независимой Польше не должно существовать сомнений насчет того, что́ служит ее безопасности и благополучию, а что – нет.

Текст был опубликован одновременно с польским ежемесячным обзором «Все самое важное» в рамках проекта, осуществляемого с Институтом Национальной Памятию